Жил когда-то такой поэт — Игорь Северянин. Любил грешным делом ананасы в шампанском, о чём и написал однажды стишок. Настолько сладким стишок получился, что к нему моментально прилипли десятки эстетов от поэзии. И продолжают липнуть до сих пор.
А чего там скромничать? Плети себе кружева из красивостей, вычерпанных из литературы и интернета, и выступай по столичным салонам. Здесь главное, чтобы поизящней, как бы так вычурно, с шиком, фасоном… Одного такого салонного поэта пародист встретил в «Журнальном зале». И вот результат.
Я понимаю жизнь среди агав В которых неразборчивая Будва… … Густую гамбу в массе синевы, Ловлю бемолей правильную фишку… … Я мастер фраз, в которых жизнь встаёт, Но падает, хотя стоять должна бы… (Евгений ЧИГРИН)
Катарсис арф, крещендо лютен, и
Всё ближе дверь и мысли о Сезаме.
Ты словно Хлоя, прячешься в тени
От пальмы, что взлелеяна не нами,
А потому не знает, кто живёт
В когорте небожителей Парнаса.
Абсентом разбавляю горький йод
Воспоминаний. Тягостная масса
Имён, созвучий, ямбов и хоре-
ев. Гений слов и полная бездарность
Равны во мне, пусты как благодарность
Старушки в тихом сумрачном дворе
В чужой стране (Эллада? Васюки?),
Где сон и явь сплелись в грехах Гогена
И предки до седьмого до колена
Проклятие несут, как топорки
Над бухтой, где закат (о, жест судьбы!)
Топил меня в кровавой киновари,
Где фразы, как наложницы вставали —
И падали, коленками слабы,
В песок (пе — сок), а я — молю, молю! —
Ловил мгновенья скуки и печали…
Вот чёрт! забыл, о чём писал в начале!
Ну, ничего, я в Гугле посмотрю.