Нынче озимые всенепременно взопреют, а как же иначе? О духовности заговорили в одной литературной газете, это вам не хухры-мухры! Астафьева с Беловым вспомнили, опять же, Шишкова помянули всуе. Но это так, для затравки. Основной разговор — по вполне конкретному поводу: где бы нам духовностью разжиться?

Сто лет назад (тяжкий вздох) было легче: в любую деревню приехал — и разживайся, кто может. Что ни двор, то боян с былиной или сказитель с гуслями. Нынче другой расклад (сдавленный стон): в заповедной «глубинке» от эпохальной духовности один только звон и остался. Это если судить по прозе современных писателей-деревенщиков. У них что ни повесть, то или колхоз позавчера развалился, или деревня вчера под воду ушла. А что ни роман, то непременно селяне горькую пьют и сусальную старину добрым словом вспоминают.

Здесь могли бы и писатели по части духовности подсуетиться, но они и сами на духовность в шапку собирают. Но вот беда: шапок — много, а духовности всего на один зуб. Короче, нет смысла озимых ждать: судя по статье в литгазете, нет в деревне духовности! Одна беллетристика осталась. Да и та, между нами говоря, бабушкиным чуланом отдаёт.

И вот прочитал я всё это, и думаю: не там, где надо, газета духовность ищет. Не в деревне её надо искать. Не в городе. И не меж городом и деревней. В человеке её искать надо, вне прописки и места проживания. Только так.

Помню, едешь в молодости по Транссибирской магистрали где-нибудь в районе Байкала… Стакан с чаем на столике ложечкой позвякивает… Случайный попутчик всего за какой-нибудь перегон всю жизнь тебе выложит, как на духу!

Пристроишься на верхней полке, лежишь и думаешь: «Вот ведь как: и душа, и духовность. Потому как человек! А ведь даже и не знакомы…»

Так и едешь — без гуслей. Без колоколов и прочего антуража.

И не тянет в деревню. И в город не тянет. Тем более, в пригород. Тянет с кем-нибудь запросто, так вот, духовностью поделиться…