Как тогда…

Девятого, ближе к утру, в Петербурге заслезились крыши, а с рассветом на город посыпался мокрый снег.

«Как тогда, в январе, — думал Павел Иванович, поглядывая в окно. — Еще городовой на углу стоял. В шинели с башлыком. А я к Зимнему дворцу с папаней шел. Он — в сапогах, а я галоши надел. Мне их как раз на Рождество подарили…»

За чаем Павел Иванович вспомнил, как потерял тогда в толпе одну галошу, и настроение у него стало портиться. Захотелось остаться дома и залечь на диван с «Историей ВКП (б)» в трех томах. Однако поступить так ему мешала застарелая партийная совесть. Секретарь товарищ Кузьмин вчера нарочно зашел к Павлу Ивановичу — спросить, пойдет ли тот завтра на Дворцовую площадь или откажется по состоянию здоровья. И неосторожно обрадовался, узнав, что в больницу на обследование партийного соратника обещали положить в понедельник, то есть послезавтра.

«Вот и отлично, — торжественно сказал секретарь, и сунул под язык таблетку валидола. — Значит, завтра, часиков в десять, и подходи. Мы тебя на нашем месте подождём, мимо не пройдёшь. Мы все там завтра будем!»

О том, что из всей партячейки, скорее всего, придет только он один, секретарь тактично промолчал. Прослыть нытиком и маловером накануне столетия первой русской революции товарищ Кузьмин не собирался.

Допив чай, Павел Иванович тяжело смахнул крошки со стола и отправился в комнату — одеваться. А минут через сорок уже вышел из подъезда, привычно опираясь на трость. Неодобрительно глянул под ноги, снова вспомнил далекий январь… И побрел, доверяясь трости, по первому снежку, держа курс на знакомую с детства подворотню.

Секретарь товарищ Кузьмин уже был на месте. Стоял на углу, сурово поглядывал по сторонам. Заметив Павла Ивановича, погрозил ему пальцем.

— Мог бы и пораньше прийти. Еще бы чуть-чуть, и опоздал, — недовольно сказал Кузьмин, сухо пожимая руку. — Что? Пальто еле смог надеть? И шнурок не успел завязать?

— Так ведь лет-то мне сколько, — пискнул было Павел Иванович, но секретарь его тут же оборвал:

— Девяносто пять лет для партийца не возраст! Тем более — в такой исторический день. Нечего нюни распускать, товарищ Зубов!

Павел Иванович обиделся, но возразить секретарю не успел. Вдруг где-то недалеко, за домами, грянул духовой оркестр,вывернулась из-за угла и поползла по раскисшей улице праздничная колонна. Качались над ней «триколоры» и трепыхались лозунги, один другого задиристей. «Дорогой Владимир Владимирович, не лишайте нас пра…» — выхватил Павел Иванович несколько слов с ближайшего кумача. А до конца дочитать не успел: слезы на глаза навернулись.

В голове колонны шел известный всему городу депутат Гапонов в кожаном пальто на меху. В каждой руке депутат держал по «мобильнику» и говорил то в один, то в другой аппарат отсыревшим от погоды голосом:

— Что?.. Да. Что?.. Нет! Вы чё там, в натуре, паюсной икры объелись?! Я же ясно сказал: покупать не дороже чем за два… Не отдают? Ладно, позже перезвони. Только не вечером. Занят! У нашей фракции вечером совещание. В сауне…

Заметив стариков, Гапонов ласково помахал им правым «мобильником» и жестом пригласил присоединиться к широким народным массам. Павел Иванович ойкнул и затрусил вслед за товарищем Кузьминым к колонне, отчаянно хлопая по асфальту с утра не завязанным шнурком. «Вот оно! Началось! — с восторгом думал он, неумело огибая лужи. — Да за такое и инфаркт получить не жалко!» Впрочем, вспомнив про инфаркт, Павел Иванович сбавил ход и начал позорно отставать от Кузьмина. А потому и прибился к народным массам лишь в самом хвосте колонны.

— Так что на площадь идем, дедушка! Прошение президенту подавать. Насчет региональной власти, — на ходу объяснил политический момент какой-то агитатор в дублёнке. — Мы считаем, нельзя назначать губернаторов: загордиться могут! Надо их выбирать, как раньше.

— Президент ведь, того… он же в Москве сидит, — возразил было Павел Иванович, но агитатор попался опытный — знал, что и как говорить и чем аргументировать.

— Да, в Москве. Ну и что? — хохотнул он. — У президента везде свои люди есть! Вот им прошение и отдадим… прямо в руки. А можем и позвонить, мы не гордые… Так что, дедушка, не отставай. Шире шаг! У нас каждый голос на учете.

Услышав про голос, Павел Иванович молодцевато откашлялся и огляделся по сторонам. Заметил среди незнакомых лиц до боли знакомое лицо председателя пенсионного фонда. Хотел спросить насчет прибавки к пенсии, но постеснялся. Подумал: не время свои личные дела решать, тем более — на ходу. Так ведь и в самом деле от народа отстать можно…

А в чистом поле
Система «Град».
За нами Путин
И Сталинград… —

громыхали поверх голов слова прежде не слышанной Павлом Ивановичем песни. И странное дело, чем ближе подходила колонна к Дворцовой площади, тем торжественней становилось у старика на душе. Хотя насчет пенсии очень хотелось спросить. Да и касательно льгот, тоже узнать бы не мешало…

Вдруг колонна остановилась, да так неожиданно, что Павел Иванович ткнулся лицом в чью-то куртку. А когда поправил шапку и огляделся по сторонам, председателя райсобеса вблизи себя уже не увидел. Исчез и агитатор в дубленке, словно бы с массами он вовсе даже не шел. Зато проявилась в прореженных рядах худая спина товарища Кузьмина, согнутая как вопросительный знак, и читались на этой спине подавленность и недоумение.

«Вот оно! Начинается!» — тревожно подумал Павел Иванович, на всякий случай пригибаясь. Вот сейчас… сию же минуту… бах! — и нет старика Зубова. А тут еще шнурок не завязанный… побежишь, наступишь — и упадешь…»

Неожиданно впереди троекратно прокричали: «Ура!», и Павел Иванович понял, что бежать ему, пожалуй, сегодня уже не придется.

«Стало быть, согласился?.. Вот что значит демократия! И стрелять не надо…» Знакомая спина впереди распрямилась и торчала уже как восклицательный знак. Оркестр сыграл туш, и колонна стала таять. И тогда Павел Иванович понял, что шел сегодня с народом совсем не зря.

Мелькнуло счастливое лицо Гапонова. Шел депутат к своей машине и говорил в два «мобильника» малопонятные для старика слова:

— Покупай, да, конечно… Бери за два! Мы только что договорились… Да, и насчет назначений… Завтра вечером позвони… Нет, с утра не могу: мне с «нефтянкой» еще разобраться надо!..

…Возвращались домой на трамвае. Не завязанный с утра шнурок живо напоминал веревочку, забытую в проходе. Секретарь товарищ Кузьмин всю дорогу молчал, и Павел Иванович к нему с вопросами не приставал: понимал, что ничего вразумительного секретарь ему сказать не сможет.

«Ладно, хоть ботинок не потерял, — думал Павел Иванович, глядя в трамвайное окно. — А ведь мог бы, и запросто, если бы как тогда… Почему же мы сегодня не побежали?..»

Весь вечер Павел Иванович листал «Историю ВКП (б)», но ответа на свой вопрос так и не нашел. Выпил на ночь микстуру и лег на диван отсыпаться.

Спал Павел Иванович беспокойно. Всю ночь ему снились товарищ Кузьмин, агитатор Гапонов с мобильником и ВКП (б) в трех томах — с замусоленными страницами и рассыпающимся переплетом.